Текст: Михаил Голиченко
В период лета-осени 2019 года в наркополитической сфере в России произошло несколько симптоматичных событий. Случай Ивана Голунова напомнил всем, что «борьба» с наркотиками может прийти в карман или в дом каждому. Президент провозгласил невозможность либерализации в сфере оборота наркотиков, а через несколько месяцев поручил Правительству ужесточить ответственность за склонение к потреблению либо пропаганду наркотиков с использованием интернета. Одновременно представители прогрессивной общественности продолжали обсуждать возможности реформы законодательства о наркотиках. В октябре в Москве по данной теме прошли общественные слушания.
Провальность российской наркополитики видна, как с точки зрения ничтожности изъятий наркотиков (изымается не более 1% незаконных наркотиков), так и с точки зрения социальных последствий (каждый четвертый заключенный находится в местах лишения свободы за наркотики, как правило в связи с употреблением, а не с коммерческим сбытом), так и с точки зрения последствий для общественного здравоохранения (рост ВИЧ-инфекции, гепатитов, архаичная и неэффективная система лечения наркомании), а также последствий для самой правоохранительной системы, которая деградирует и коррумпируется на фоне репрессивных законов о наркотиках и оправдывающей жестокость насаждаемой государством стигмы и наркофобии. Именно чрезмерная репрессивность, ненаучность и утопичность наркополитики являются основными взаимосвязанными причинами всех названных последствий.
Серьезные реформы наркотического законодательства необходимы. Косметические меры, связанные, например, с изменением степени тяжести отдельных составов или расширением альтернатив уголовному наказанию, реформой считаться не могут. Для эффективной реформы важна всесторонняя оценка последствий текущей наркополитики и формулировка предложений о ее изменениях, исходя из достижений современной науки и опыта государств, которые проводят реформы наркополитики много лет. Ни одна страна не начинала успешные реформы наркотического законодательства без серьезного изучения проблемы репрессивного законодательства, без формирования комиссии или широкой общественной группы на уровне правительства или парламента для такого изучения.
Например, реформы в Португалии прошли со второй попытки. Но все начиналось с формирования комиссии для всестороннего научного изучения вопроса эффективности наркополитики. Изучение продолжалось несколько лет, а затем несколько лет ушло на то, чтобы провести реформы. В США и Канаде еще в 70-е годы прошлого века работали парламентские комиссии Шафера и Ле-Дейна, которые на основе тщательного изучения вопроса сделали рекомендации, выполнение которых заняло более 40 лет и продолжается до сих пор.
Реформы законодательства о наркотиках – технически сложный и политически очень чувствительный вопрос, в том числе и потому, что стигма и злость по отношению к социально порицаемым формам поведения легко пробуждается в людях. При этом людям также свойственны сострадания и эмпатия, однако в контексте наркополитики об этих проявлениях почти не говорят. В основе современной наркополитики лежит стигма и порицание. И даже предствители современной прогрессивной части общества готовы играть на поле стигмы, порицания и жестокости, а не эмпатии, сострадания и поддержки, когда речь заходит о наркотиках. Можно привести пример обсуждений в ходе общественных слушаний, когда мама осужденного к чудовищному сроку подростку как бы в дополнительное оправдание своего сына говорила, что он не наркоман, как если бы наркоману чудовищный срок назначать можно. Другой пример – готовность обсуждать смягчения наказания за хранение, но не за сбыт наркотиков, как если бы никому не был известен факт, что за сбыт наказывают тех же потребителей, которых превращают в опасных преступников благодаря репрессивным законам. Третий пример – табу на обсуждения любой формы регулирования рынка психоактивных веществ, как если бы люди забыли, что один из самых опасных видов психоактивных веществ – алкоголь – давно и вполне успешно регулируется, а все без исключения попытки полного запрета алкоголя приводили к катастрофическим последствиям. Четвертый пример – чрезмерная медикализация обсуждений, когда любые альтернативы репрессиям рассматриваются только сквозь призму лечения наркомании, как если бы среди тысяч молодых людей наказанных за наркотики нет людей, которые в лечении не нуждаются. Пятый пример – преобладание среди врачей устаревших взглядов по вопросам о наркотиках с преобладанием мифов о природе зависимости и причинах употребления наркотиков, что приводит к неспособности врачей выступить как сильное профессиональное сообщество даже по вопросам доступности наркотических медицинских препаратов. Примеры можно продолжать еще долго. Каждый из таких примеров показывает, как линзы из стигмы и порицания мешают людям критически оценивать саму порочную основу современной наркополитики – фокус на наказание, а не поддержку.
Первые шаги к процессу общественных обсуждений проблем текущей наркополитики России уже сделаны. Например с 2011 года на рассмотрение различных договорных органов ООН были направлены несколько подробных аналитических докладов, где со ссылками на отечественные и зарубежные статистические и научные данные обосновавалась порочность текущей наркополитики. В ответ на эти доклады в сторону России были даны многочисленные международные рекомендации по улучшению наркополитики. Эти рекомендации необходимо исполнять. Формально именно эти рекомендации могли бы стать основой для формирования и работы парламентской комиссии с привлечением людей, употребляющих наркотики, ученых, медицинских работников, юристов и других специалистов. В задачи комисси необходимо включить, в первую очередь, оценку эффективности текущей наркополитики, включая экономическую эффективность, а также последствия для общества, правоохранительной системы и системы и здравоохранения. Сами реформы могут занять годы, но без комиссионного осмысления проблем наркополитики, осмысленные и эффективные реформы не начнуться никогда. Вместо этого наркополитика продолжит оставаться сферой эмоционально окрашенных действ и комментариев, по принципу слепой убежденности в том, что либерализация не поможет и что ужесточение и без того жестоких законов принесет какие-то полезные обществу результаты.
Отдельно необходимо сказать об идее ужесточения наказания за пропаганду наркотиков, включая введение уголовной ответственности за пропаганду. Войти в даркнет может каждый, с любого компьютера. Для этого совершенно не требуется каких-либо навыков. Бороться с этой системой запретами невозможно.
Отечественный пример «борьбы» с Telegram весьма наглядный. В этой связи ужесточение закона о пропаганде еще больнее ударит по тем, кто публикует информацию о наркотиках, так как работает с людьми, употребляющими наркотики, и пытается донести до этих людей информацию о том, как снизить вред от употребления наркотиков. На рынок наркотиков этот запрет никакого влияния не окажет. В других странах законы о пропаганде наркотиков есть далеко не везде и как правило являются пережитками прошлого. Там, где есть ответственность за «вовлечение» — ее применение крайне редко, потому что очень трудно устанавливать умысел на пропаганду и вовлечение, если, конечно, речь не идет о системе, где стигма и наркофобия снижают порог применимости гарантий от произвольного применения законов об ответственности.
Контр-интуитивным, но единственно разумным способом работы по снижению потребления наркотиков является распространение объективной информации обо всех видах наркотиков, их действии, мерах снижения вреда при их потреблении, возможностях для низкопороговой системы обращения за помощью (включая группы самопомощи). Такая информация давно доступна в развитых странах, как правило на официальных сайтах системы здравоохранения и правоохранительных органов. В России объективной информации о наркотиках и снижении вреда от них крайне мало. Преобладает мифология, основанная на стремлении пробудить фобии и порицание. Много ли родителей могут адекватно поговорить с подростком о наркотиках, не ограничиваясь привычным и малоэффективным «не вздумай употреблять»? Как работать со своим ребенком, если в российском обществе насаждено гипертрофированное понятие «со-зависимости», когда сострадание зависимому от наркотиков человеку порицается само по себе? Современный подросток не будет искать поддержки там, где кроме мифов и порицания не будет предложено ничего. В поисках объективной информации привлекательность даркнета только возрастет. Разбухшие законы о запрете пропаганды еще более увеличат информационный вакуум и отдалят общество от способности к адекватному повседневному реагированию на употребление психоктивных веществ.
В определенной степени, наркополитика является проверкой современного общества на готовность к переосмыслению того, что кажется эмоционально приемлимым, но по факту является провальным, не научным и порочным. Современное общество готово к тому, чтобы наркополитка перестала быть сферой жестокого наказания и бесмыссленных репрессий, а постепенно перешла бы под воздействия разума, науки, сострадания, эмпатии и прав человека.
